Деревня Неборув, расположенная на краю пущи, рядом со старинным трактом, соединявшим Краков и Познань, не раз меняла владельцев. В конце XVII в. гнезненский архиепископ Радзиевский на месте старой усадьбы построил дворец, пригласив известного голландского архитектора Тильмана. Последующие хозяева — Огинские, Радзивиллы — тоже приложили немало трудов, прежде чем современники могли сказать, что «Неборув с честью мог бы служить пристанищем для монарха».
О Михале Радзивилле скажем чуть подробнее. Этот богач добрым нравом не отличался, и даже самые близкие отмечали его коварство. Не щадил и родных, а если речь шла о деньгах, то мог судиться с собственным сыном. И уж, конечно, не считался с народными интересами, подписывая решения сейма о разделе Польши. Зато карьеру сделал неплохую, получив должность виленского воеводы. Ясно, что и дворец должен был соответствовать статусу хозяина. При нем Неборув стал еще краше и богаче — библиотека, коллекция живописи… Помогала и жена Елена, блестящая красавица, к тому же умная и артистичная (и еще героиня скандальных романов, к которым муж относился вполне терпимо, если они сулили какую-то выгоду). Древность была ее настоящей любовью. Благодаря дружбе с Екатериной Великой могла привозить археологические находки Причерноморья. Для античных скульптур в соседней Аркадии разбила английский парк, где бывали многие аристократы, а то и коронованные особы. Здесь устраивали балы и приемы с десятками блюд. Суп из раков, гусиные лапки, кабан в сладком соусе, пирожное по-турецки — это лишь малая часть того, что подавали к обеду, принимая прусского короля с супругой.
В одном из залов висит портрет Анны Ожельской, женщины красивой, но несчастливой. Была фавориткой Августа II Сильного, но неожиданно всплыло, что она — его внебрачная дочь… Теперь ее считают здешней Белой дамой.
Януш Радзивилл — последний владелец имения. Он был заметной фигурой в независимой Польше — депутатом, сенатором. В то же время оставался одним из самых богатых поляков. Отремонтировал Неборув и Аркадию, устроил тут дом творчества для ученых и писателей.
С приходом оккупантов начался грабеж под руководством венских искусствоведов. Часть скульптур удалось спрятать в кучах угля (например, голову Ниобеи — жемчужину античной коллекции Елены), а то у что вывезли, по счастливой случайности потом обнаружилось в Саксонии. Везло и после. В 1944 г. к Варшаве приближались советские войска, и князь заручился поддержкой директора Народного музея: когда появились солдаты, тут уже висели таблички, что дворец охраняется законом. Это помогло, и потому мебель не жгли и по фарфору не стреляли. Потом дворец национализировали, и он стал частью Варшавского национального музея.
